Не играйте, дяди, в прятки с ФНС

Федеральная Налоговая Служба РФ является одной из самых технологически продвинутых в мире. Эффективность администрирования НДС в России существенно выше, чем во многих странах запада. Информатизация ведомства позволяет решать задачи высочайшего уровня сложности. И на этом налоговое ведомство не останавливается. В октябре 2019 стало известно о прецеденте, созданном ФНС в привлечении к субсидиарной ответственности владельца бизнеса, скрывавшегося за номинальными собственниками и директорами.

Противостояние ФНС и крупнейшего производителя и импортёра алкоголя в Санкт-Петербурге группы “Ладога” длилось пять лет. Дело прошло все судебные инстанции, заканчивая Верховным судом, который признал Вениамина Грабара бенефициарным собственником группы несмотря на отсутствие формальных подтверждений этому. По утверждениям ФНС бизнес группы был преднамеренно обанкрочен. При этом сумма налоговых долгов группы составила 1,5 миллиарда рублей. Верховный суд поддержал позицию ФНС о том, что фактический собственник бизнеса должен нести субсидиарную ответственность по этим долгам.

Дело группы “Ладога” и Вениамина Грабара стало важным прецедентом. Несмотря на то, что таких дел не много, а задача по доказательству фактического контроля над бизнесом, оформленным на номинальных собственников, крайне сложная, ФНС продемонстрировала, что на практике это возможно. И эта задача ей под силу. Понятно, что в центре внимания оказываются только крупнейшие налогоплательщики, поскольку раскручивание цепочки и сбор доказательной базы требует больших усилий и ресурсов.

Тем не менее, у теневых собственников бизнеса есть веский повод задуматься над тем, насколько надежно они скрыли и обезопасили себя. Ни для кого не секрет, что налоговые проверки в России могут использоваться в качестве инструмента нечистой конкурентной борьбы. Наличие реальных злоупотреблений и налоговых нарушений не является обязательным условием для инициирования такой проверки и подключения машины ФНС, которая продемонстрировала беспрецедентный уровень своих возможностей. Применение такого ресурса для передела собственности может вызвать соблазн у тех, кто не чурается грязными методами конкуренции.

Опасные номиналы

Использование номинальных собственников и директоров компаний таит в себе две возможных опасности. Зачастую в качестве номиналов используют подставных лиц, имеющих низкую квалификацию. Нередко человек, проходящий по документам как генеральный директор компании, работает в ней водителем фактического руководителя и/или собственника. Такие люди очень быстро “ломаются” на допросе и рассказывают следователям всё, что им известно. Дальше клубок распутывается исходя из полученной первичной информации.

Однако, бывают и случаи использования в качестве номинальных директоров и акционеров людей, разбирающихся в бизнесе и имеющих необходимые управленческие навыки. Такие лица выглядят правдоподобно на занимаемых ими позициях и могут создавать надёжную ширму для фактических владельцев бизнеса. Но такие компетентные люди не будут брать на себя ответственность за возможные злоупотребления, как те, в которых обвиняется группа “Ладога”. Также существует риск того, что такие лица смогут распорядиться формально принадлежащим им имуществом по своему усмотрению и не в интересах фактического собственника. Ходит немало слухов о том, как Борис Березовский лишился части своих активов из-за того, что оформил их на доверенных лиц, которых не мог контролировать, оказавшись невъездным в Россию.

Это странное слово “фидуциар”

Уклонение от уплаты налогов, которое вменяется в вину группе “Ладога”, является безусловным преступлением и подлежит раскрытию и привлечению к ответственности независимо от того, насколько сложной будет цепочка владения и контроля. Однако, для тех, кто преследует цель защиты активов и защиты информации о своей связи с такими активами, существуют законные решения. В ряде юрисдикций предусмотрено фидуциарное управление активами. Фидуциар – доверенное лицо, являющееся формальным собственником и управляющим каким-либо имуществом в интересах реального владельца такого имущества.

Практика фидуциарного управления особенно широко распространена в Швейцарии, где также всё ещё применяются акции на предъявителя. Швейцарские компании нередко используются для оформления владения недвижимым имуществом во Франции. Одной из целей применения швейцарской компании является обеспечение конфиденциальности реального владельца такого имущества. Помимо Швейцарии, такие решения встречаются и в других юрисдикциях.

В отличии от трастов, которые получают имущество в реальное фактическое управление, фидуциары зачастую существенно ограничены в праве распоряжаться вверенным им имуществом. Они действуют в соответствии с указаниями, получаемыми от доверителя. Налоговые органы страны, в которой зарегистрировано имущество, переданное в фидуциарное управление, могут получить информацию о его фактическом собственнике. Однако, такая информация является налоговой тайной и не подлежит раскрытию.

Обеспечение защиты активов, а также защиты информации о владении активами, требует грамотного структурирования их владения и управления. Неправильный выбор структуры, например формальная передача активов в траст с сохранением фактического контроля над их управлением, влечёт за собой риски признания такого траста притворным. Это в свою очередь может свести на нет и решение остальных задач, связанных с защитой таких активов и информации о них. При этом, как показывает дело группы “Ладога”, привычное для многих использование номинальных подставных лиц становится рискованным и перестаёт обеспечивать необходимую степень защиты. Повышение прозрачности – это глобальный тренд и новые реалии требуют более тщательного подхода и взвешенных, не шаблонных решений.